МК в Казахстане, 23-30 марта
Сенсационным стало выступление Главы государства в г.Туркестан, во время которого он открыто выразил свое неодобрение по поводу распространения среди молодежи «моды» на хиджаб. Проявив собственную позицию по данному вопросу, Н.Назарбаев затронул одну из актуальнейших проблем современного казахстанского общества.
Вопрос хиджаба
Условно ее (проблему) можно сформулировать как усиление противоречия между традициями казахского народа и современным процессом исламизации населения. Одним из ярких проявлений этого противоречия как раз стал вопрос хиджаба. Но совершенно ясно, что проблема скрыта гораздо глубже, а указанное обстоятельство является всего лишь верхушкой айсберга. Не нужно быть экспертом, чтобы увидеть нарастающего в обществе напряжения по поводу увеличения числа последователей ислама с «нетипичными» для казахского общества внешностью, культурой поведения и мировосприятием. Это особенно касается крупных городов, где культурный фон гораздо разнообразнее, а социальные контакты носят более интенсивный характер. Пока еще явной конфронтации населения на этой почве нет. Противостояние в настоящий момент больше носит виртуальный характер. Так, социальные сети, форумы и информационные сайты стали своеобразной площадкой, где противоборствующие стороны ведут ожесточенные идеологические «войны». Однако никто не может гарантировать, что существующие разборки в сети не перенесутся в реальный режим, а разногласия не перерастут в открытый конфликт.
В этой ситуации закономерно возникают вопросы: что происходит с исламом в Казахстане? Чем обусловлено сегодняшнее усложнение внутриисламской ситуации в стране? На самом ли деле происходит активная интервенция зарубежных исламских миссионеров? Как рядовому гражданину отличить «родную» веру от «навязанной»? И самое главное, как будет в будущем развиваться религиозная ситуация в стране?
Чтобы привнести хоть какую-то ясность по указанным вопросам, мы провели ряд экспертных интервью. Сразу следует оговориться, что исследование носит обзорный характер и не претендует на абсолютную научную объективность, а является попыткой обрисовать основные контуры выше обозначенной проблемы.
Экспертами выступили – Е.Сейткемел (журналист), Д.Медеушеев (редактор сайта islam.kz), Б.Айнабеков (журналист журнала «Жулдыз»), А. Муминов (доктор исторических наук) и Р.Темиргалиев (историк).
Итак, что думают наши эксперты по ключевым вопросам ислама в Казахстане?
Были ли казахи мусульманами?
Основу религиозной идентичности современных казахов, безусловно, составляет мусульманство, принадлежность к исламской умме. Но дискуссионным остается вопрос о том, какое верование было характерно нашим предкам в досоветское время. Спектр мнений по данному вопросу впечатляет своим разнообразием. Одни приписывают казахам тенгрианство с элементами шаманизма, другие рьяно доказывают наличие исламских корней, третьи выдвигают версию о существовании специфической формы религиозного мировоззрения, сформировавшегося на стыке разных культур и верований. Проведенные интервью стали яркой иллюстрацией сложившегося плюрализма мнений относительно истории ислама в Казахстане. Не только разность подходов определяет расхождение экспертных оценок, но и наличие условностей и неопределенностей, возникающих в связи с «белыми пятнами» в казахстанской этнологии и истории.
В целом, эксперты разделились на два лагеря – те, кто считают, что ислам был однозначным и осознанным выбором казахов (Д.Медеушеев, Б.Айнабеков, А.Муминов), и те, кто склонен причислять казахов к мусульманской умме с некоторыми оговорками (Е.Сеиткемел, Р.Темиргалиев).
Первая позиция, убеждающая, что мусульманство было неотъемлемой частью культурно-духовной жизни казахов со времен создания Казахского ханства и до советского периода, строится на следующих аргументах в свою защиту:
• При дворе у казахских ханов служила духовная знать (кожа), а все султаны имели дополнительно арабские имена.
• В персидских, китайских исторических источниках казахи описываются как мусульмане, а первые записи, опровергающие это положение, сделали российские исследователи, которые руководствовались колониальной идеологией, заточенной на уничтожение национальной самобытности.
• На казахской земле жили и занимались просвещением множество ученых (улемов) ислама. Они внесли свой неповторимый вклад в мировое исламское богословие. Самым именитым из них является Кожа Ахмет Яссауи, который выступает символом исламских традиций в казахской истории.
Интересен тезис Д.Медеушеева, согласно которому казахи изначально образовались как мусульманская общность. При этом казахами, по его утверждению, называлась только ханская династия, отделившаяся в середине 15 века от Узбекского ханства под предводительством ханов Жанибека и Керея. Все остальные племена, населявшие территорию современного Казахстана, могли быть язычниками, тенгрианцами, буддистами, но ханская династия, которая позже объединила некоторые из них под своим флагом, была чисто мусульманской. Исходя из этого посыла, мусульманство казахов преподносится как неоспоримый исторический факт, а ислам рассматривается как один из основополагающих факторов создания казахского этноса.
Все разговоры вокруг «казахов – слабых мусульман» другой эксперт - А.Муминов связывает с царской, позже советской идеологической доктриной, в рамках которой и была запущена «утка» о недостаточном укоренении ислама в казахском обществе. По его мнению, этот миф оказался очень живучим, так как по сей день продолжается его воспроизводство различными экспертами и учеными. Как правило, главным авторитетом, на которого ссылаются сторонники этого утверждения, является Ш.Уалиханов, который в своих трудах как раз приписывал казахскому обществу «плохое мусульманство». Но, как утверждают сторонники первой позиции, мнение Ш.Уалиханова не может быть объективным, так как он, будучи российским подданным и разведчиком царской администрации, рассуждал предвзято. «Он просто выполнял свою работу – защищал интересы царской России», - заключают эксперты.
Не соглашается с такой постановкой Р.Темиргалиев. Он считает, что «споры с Ш. Уалихановым – дело неблагодарное», так как Шокан считался одним из лучших российских востоковедов XIX века и был казахом по крови, соответственно, знал ситуацию в казахской степени как никто лучше. О слабой религиозности казахов писал не только Уалиханов, но и все многочисленные путешественники, ученые, чиновники, посетившие тогда территорию казахской степи. Массовая исламизация кочевников произошла гораздо позже, считает Р.Темиргалиев – во второй половине XIX столетия, после ликвидации ханской власти и окончательного вхождения казахских земель в состав Российской империи. «Только с этого времени кочевники начали соблюдать пост, свершать пятикратную молитву, а богатые степняки стали отправляться на паломничество в Мекку, что свидетельствовало о проникновении в повседневную жизнь понятий об основных обязанностях мусульман», - добавляет историк.
Е.Сейткемел объясняет причину, по которой казахи, ведшие кочевнический образ жизни, не могли быть мусульманами в классическом понимании. Прежде эксперт апеллирует к Л.Гумилеву, который также придерживался мнения, что ислам в кочевом обществе приживается плохо. По Гумилеву для утверждения ислама, как любой другой религии, требовалось «пустое» духовное пространство, которое у казахов было занято тенгрианством. В тот момент, когда ислам пришел на казахские земли, язычество успело сформироваться как неотъемлемая сущность ментальности кочевников. Поэтому, по мнению Е.Сейткемела, можно говорить лишь о видоизмененной форме ислама, распространившегося на территории современного Казахстана.
Следующим важным фактором, обусловившим слабое усвоение казахами норм канонического ислама, этот эксперт называет условия бытования степного кочевника. Мироощущение казаха-кочевника, вынужденного значительную часть своей жизни проводить в седле, отличалось крайним индивидуализмом. «Я и небо, некая ось сквозь меня проходит, и нет никого кроме меня. Потому что кроме меня, как социальной единицы, никто не ответит за мой род, семью, детей и прочее» - примерно так эксперт описывает номадическую ментальность. Такая обособленная ответственность слабо соотносилась с каноническими нормами ислама, который, наоборот, была больше коллективистским, предназначенным для оседлого образа жизни. Но эти нормы не отвергались вовсе, а просто брались кочевником на заметку. «Панорамное» восприятие или способность одновременно удерживать в поле зрения несколько признаков (состояние почвы, травы, погоды, рельефа местности и т.п.) позволяло казаху-кочевнику совмещать широкий информационный ряд и тем самым сохранять духовное многообразие. Также, по мнению Е.Сейткемел, исламские обряды плохо культивировались в казахском обществе из-за климатических и географических условий. Резкоконтинентальный климат, обширность территории создавали объективные трудности для соблюдения некоторых обязательных ритуалов ислама (к примеру, процедуры омовения, пятничный намаз в мечети).
Е.Сейткемел соглашается с Р.Темиргалиевым в том, что классический ислам в казахском обществе стал распространяться после присоединения Казахстана к России, на севере под влиянием татарских, на юге – бухарских мулл. До этого существовавшая на казахской территории исламская практика была в основном представлена малочисленными дервишами, верование которых принадлежало к суфийской ветви ислама. Кожа Ахмет Яссауи, в этой интерпретации, предстает как один из первых исламских подвижников, попытавшихся соотнести казахское язычество с классическими канонами ислама.
Тем самым проведенные интервью не позволяют сформировать четкое представление о религиозных предпочтениях казахской общности в периоды до и после присоединения к России. Очевидно, что историческая наука пока еще не в состоянии предоставить убедительную базу для подтверждения той или иной позиции. Сказываются, прежде всего, неясности по таким основополагающим моментам истории, как появление казахской этничности и государственности, роль духовенства в жизни общества, соотношение ислама и кочевого образа жизни и др. Пока что складывается впечатление о существовании пестрой религиозной картины на территории современного Казахстана в XV-XIX вв. Если учитывать разобщенный и многосоставной характер проживавшего здесь населения в эти периоды, то вполне вероятным кажется сосуществование разных религиозных форм – от ислама ханафитского мазхаба до языческих и шаманических верований. В разные исторические периоды соотношение каждой формы верования, возможно, менялось, но их зависимость от территориальной принадлежности, социальной, родо-племенной структуры населения, скорее всего, сохранялась долго.
Что такое наши исламские традиции?
Любое верование передается от поколения к поколению в виде культурных знаков, символов, знаний, обрядности, которые в комплексе создают основу для формирования религиозных традиций общества. В Казахстане в силу исторических обстоятельств говорить о преемственности поколений в религиозном смысле не приходится. Все эксперты, принявшие участие в исследовании, отмечают, что советский период практически полностью уничтожил накопленный веками культурный багаж казахского народа, «зачистил» духовное пространство и привел к переформатированию религиозного сознания населения. Это было необходимым условием для формирования у людей нового мышления в соответствии с идеологическим установками марксистско-ленинского учения.
Тем не менее, утверждать, что духовно-религиозная связь времен и поколений полностью утеряна тоже неправильно. Пусть на уровне ограниченного количества людей, но традиции религиозного характера в постсоветском казахском обществе все же сохранились. Вопрос только в том, можно ли проследить через них мусульманское прошлое казахов, либо эти традиции имеют другую, неисламскую природу.
С этой точки зрения спорной оказалась одна из главных современных религиозных традиций казахов - вера в духов предков, аруахов по-другому. С точки зрения Д.Медеушеева и А.Муминова, аруахи – это не что иное, как продукт советской идеологии, которая специально его «раздула в противопоставление Аллаху». В доказательство приводится Ибрагим Караш, богослов, живший в досоветский период, в трудах котороо ни разу не упоминается о таком явлении как вера в аруахов. А.Муминов этноним слова «аруах» сводит к арабскому «рух» - «душа», тем самым доказывая также исламское происхождение понятия.
Р.Темиргалиев придерживается иного взгляда по этому вопросу. Он определяет веру в предков у казахов «аруахизмом» – древним языческим верованием, которое лишь «закамуфлировано» исламским орнаментом: «возводимые в псевдомусульманском стиле мазары лишь подчеркивают этот факт, а муллы в казахстанских мечетях по требованию паствы безропотно исполняют не имеющие с точки зрения ислама смысла, но зато весьма доходные молитвы в честь бесчисленных предков». Именно этим верованием историк объясняет священный для казахов статус Туркестана: «это город, в котором было похоронено несметное количество степных ханов, батыров, биев, на покровительство которых и полагаются казахи. Так что и здесь мы имеем дело не исламом, а с аруахизмом».
Рассуждая о чисто исламских традициях, эксперты ссылаются на обряды и ритуалы, выполнение которых стало на сегодняшний день неотъемлемой частью быта и повседневности казахов. Либо перечисляются имена улемов, проживавших на этой территорий в указанные периоды и занимавшихся просвещением, проповедованием ислама. При этом идет апелляция к ханафитскому мазхабу (правовая школа ислама), в сферу влияния которого традиционно вместе с центральноазиатским регионом относится и Казахстан.
И, все-таки, главным остается вопрос: являлся и является ли до сих пор Казахстан, в силу потери в советский период своих исламских корней, «проходным двором», местом, где может прижиться любая новая форма ислама. Либо Казахстан обладает устойчивостью, которая в конечном итоге сможет позволить возродить на новом витке истории ту религиозно-духовную модель, которая практиковалась нашими предками и в которой в благоприятной для нас форме были сняты противоречия между общим (каноны ислама) и особенным (традиции кочевников)? Об этом в следующей части нашего исследования.
